В субботу 24 апреля 2004 г. мы прощались с Зуевым Игорем.
Игорь поступил на биофак Воронежского госуниверситета в 1982 году. Жизнерадостный, добродушный, увлеченный биологией, футболом, скромный и ненавязчивый балагур. На первом курсе он сразу всех покорил, написав и поставив на "первокурснике" миниспекталь о нашей первой студенческой колхозной жизни. Потом писал сценарии для "вёсен" - в том советском прошлом 80-х так иронично и хлестко подмечал он нюансы предперестроечной поры, что многие моменты приходилось отстаивать в жарких спорах с художественными руководителями. А ещё на биофаке была Дружина по охране природы, в которой Игорь руководил сектором БСБ.
Если его что-то интересовало, от души привлекало - в это дело он уходил с головой. Зоологию и ботанику он изучал не только в рамках учебных курсов, и спустя десять лет после окончания биофака мог свободно называть по латыни всех животных и растения, которых видел. Всю жизнь у него сохранилась мальчишеская страсть к футболу: Игорь защищал ворота сборной ВГУ и был в курсе всех футбольных баталий. Но была у него еще одна страсть, которой он остался верен до конца своей жизни - ихтиология. О рыбах, рыбалке Петрович мог говорить и спорить часами. К окончанию ВУЗа у него не было сомнений, кем он будет работать. И когда подошел срок распределения выпускников, он снова проявил свою индивидуальность - открыто заявил, что вплоть до голодовки будет отстаивать свой профессиональный выбор. Это было только начало времени перемен, так никто ещё не отстаивал право студенчества на свободу выбора места своей работы. Его поступок получил неоднозначную оценку: "двойку" по "научному коммунизму", исключение из комсомола, с одной стороны, и горячую поддержку многих однокурсников, "Комсомольской правды" - с другой. Это его не остановило - Игорь уехал в г.Оса Пермской области работать ихтиологом. Потом, когда страсти улеглись и подул ветер перемен, Игоря восстановили в комсомоле (решение принималось на уровне ЦК ВЛКСМ), он получил диплом и за короткий срок стал главным рыбоводом одного из крупнейших в России Камрыбвода. Как минимум дважды - под Новый год и в майские праздники - его приезд был радостным событием для нас: это был повод для наших, пусть коротких, но теплых встреч и добрых споров. Вот и в этом году он обещал приехать. Свое обещание он выполнил, но чуть раньше намеченного срока. Так неожиданно, так безвозвратно рано он вернулся к своим истокам - в родной Воронеж, где были его дом, единственная мама, биофак и друзья. Он собрал нас всех вместе - гораздо больше, чем раньше, по праздничным поводам. Он никогда не стремился к лидерству, но был лидером, он всегда имел и отстаивал свою позицию, потому что был личностью. Вся его студенческая и послевузовская жизнь уместилась в два десятилетие перемен, которые прошли не без его непосредственного участия.
Мы помним его, его жизнь, его учёбу, его работу, его борьбу за охрану природы, его жизнелюбие, его юмор, его миниатюры. С его смертью мы острее почувствовали хрупкость нашего мира и безнадёжность нашего дела. И ещё, что только вместе мы чего-то стоим и что-то ещё можем сделать.
Члены ДОП ВГУ, выпусники ВГУ
Как обычно, он собирался приехать на майские праздники, как обычно мы, выпускники университета, прошедшие школу Дружины охраны природы, надеялись встретиться по этому поводу. На этот раз он не приехал сам. Его привезли. Но мы всё равно встретились. Правда, эта встреча уже не была такой жизнерадостной и юморной, как обычно. Просто его не стало. Он умер. Мы до сих пор не знаем подробностей того, что произошло в Перми в конце апреля этого года. Мы - это те, кто с ним ходил в рейды, охраняя природу и учившие его тексты сценок к студенческим вёснам, те, кто его поддержал в целой истории с распределением и восстановлением в комсомоле. А он - это Зуев Игорь Петрович. Мы звали его просто: Петрович. Много позднее это прозвище перекочевало к персонажу политической рекламы. А ещё, за широкую, светлую голову, набитую энциклопедическими знаниями - он запросто мог любую живность назвать по-латыни, и которой он так звучно вколачивал мячи в ворота соперников, мы звали его Репой. Он герой нескольких публикаций Комсомольской правды в конце восьмидесятых, борец за охрану природы и наши, тогда еще студенческие, а позднее экологические права. Никто из нас не мог предполагать, что его жизнь оборвётся в 40 лет.
За свою такую короткую жизнь он сумел сделать много и, самое главное, наверное, это то, что он сделал нас такими, какие мы есть. Его комсомольское дело в 1987 году собрало такое количество комсомольцев факультета, которое не смогла уместить одна из самых больших аудиторий главного корпуса ВГУ и, наверное, это было единственным столь широко представленным общим собранием комсомольской организации биолого-почвенного факультета ВГУ за всю её историю. Он сумел восстановиться в ВЛКСМ после исключения его из комсомола, поддержанного почти всеми комсомольскими структурами ВГУ, Воронежа и Воронежской области вопреки решению первичной организации. Фактически он на своём примере добился смягчения жёсткой структуры распределения студентов в конце 80-х годов прошлого века.
Он был ихтиологом-профессионалом и всю свою трудовую жизнь проработал в Перми, Пермской области, в Рыбводе, объездил практически всю Каму.
А еще он был самобытным мастером миниатюр. В отличии от других номеров почти нет фотографий его сценок со студенческих вёсен - просто невозможно было фотографировать, все зрители в это время фактически были на сцене, с его героями. А этими героями были мы - тогдашние студенты. В этих миниатюрах мы жили и работали в колхозе, сдавали экзамены, проходили летнюю практику на Веневитиново. В них он во многом предвидел те проблемы, с которыми сейчас столкнулось наше общество. Так основным лейтмотивом миниатюры о колхозе была идея сопротивления студентов превращению в снежного человека. Кто из нас тогда мог подумать, что спустя каких ни будь 15 лет эта проблема станет основной для тогда еще самого читающего общества в мире. А он учил нас быть людьми. Наверное, его просто не хватило на всех нас и поэтому он не выдержал…
А нам невозможно представить, как теперь будут проходить совместные новогодние встречи. А ещё нам просто будет его не хватать.
Он так и не женился, у него так и не было детей. А когда мой сорванец сегодня учил наизусть Маяковского: "Светить всегда, светить везде, светить на радость людям. Светить и никаких гвоздей …", я понял: это - о нём. Я не раз ловил себя на мысли, что очень большое количество детей похожи на него. Он оставил всем нам самое главное - жажду жизни и жажду перемен. А любой ребенок по сути является концентрацией этих понятий. И теперь мне стало понятно, что мы просто обязаны до конца выучить этот последний его урок. Причем он нужен теперь не столько нам, сколько нашим детям - следующему поколению. Мы всегда чтили память тех, кто погиб, спасая нас в Отечественную, а они, помимо этого, должны быть благодарны и таким людям, как Петрович. Только как это рассказать им, так, чтобы они поняли?
Борискин Д.